Перекрёстки времени[СИ] - Марина Казанцева

ГЛАВА 17

Сидя в засаде на своем месте, темной ночью, в одиночестве, Пантегри думал о Изабэль, а больше занять мысли было нечем. Он смотрел на вершину холма из глухих зарослей подлеска, заполонившего всё пространство меж титанически громадных стволов волшебного леса. Эта окраина зоны наваждения, захватившая территорию Сильвандира в одну только ночь, и было в этом что-то страшное, как будто древние силы давали знать о своем недовольстве.

Лысая макушка холма отчётливо выделялась на фоне усыпанного звёздами неба - как будто чёрная тень, поглотившая луну - крупный желтый диск тяжело висел над горизонтом с той стороны горы.

Шёл час за часом, и ничего не происходило, а в мыслях Пантегри была лишь Изабэль. Прикидывая так и сяк, он подумал: до городка, где живёт она. конного ходу по хорошей дороге всего день, а он даже без своего летучего коня может пространственными бросками передвигаться гораздо быстрее. Так с наступлением утра, когда по графику ему положен отдых, он может добраться до города и предупредить свою возлюбленную.

Так он и поступил. Когда утром зевающие дивоярцы собрались в условленном месте, забрались в палатки с припасёнными вещами, запасами пищи и мирно уснули, Пантегри тихо поднялся с ложа и выскользнул вон. А далее он поступил как и собирался: длинными быстрыми скачками сквозь пространство, от одной видимой точки до другой, он двигался по направлению к портовому городку. Это было настоящее дарование, какое присуще не всякому дивоярцу, а уж Пантегри владел им в совершенстве.

Так всего за час он одолел большое расстояние, какого хорошему коню хватило бы на целый день, и с началом утра уже был под окном Изабэли. К несчастью, девушки дома не оказалось, но соседи сказали, что она с утра пошла на рынок. Ждать Пантегри не мог и потому написал своей возлюбленной записку. Он объяснил, что поставлен в круглосуточное и безотпускное дежурство возле горы на краю Сильвандира, но зато следующая неделя у него будет полностью свободной, и они смогут встретиться. Так, не повидав к большой досаде, свою Изабэль, он был вынужден быстро отправляться назад, чтобы никто из товарищей ничего не заподозрил.

Изабэль не было дома всю неделю - видать, поход на рынок дело очень промедлительное и требует уйму времени. Но к кануну субботы девушка вернулась в свой жалкий дом и обнаружила в щели двери записку.

- Ах, чёрт! - энергично выразилась она и опрометью кинулась прочь от своего дома.

Домчавшись со скоростью лани до вполне приличной гостиницы на совсем другой улице, она вихрем ворвалась в комнаты, снятые дивоярцем для его друзей.

- Юги, вставай! - растолкала она спящего Джакаджу.

- Что, опять? - сонно поинтересовался тот.

- Полный пипец! - воскликнула благородная молодая дама.

- Фу, ну и словечки у тебя, - поморщился Джакаджа. - Что, брат не согласен на ваш брак?

- Ты идиот! Читай записку! Это Пантегри оставил!

Потирая глаза, Джакаджа пару раз перечитал записку и, плохо врубаясь в суть дела, спросил:

- Ну и чего?

- Кретин! Они его там сторожат! Он отправится в подземный мир с очередной партией кристаллов, а тут его и заметут!

- И, думаешь, сделают что-то очень нехорошее? - усомнился Юги.

- Джакаджа, ты или туп феноменально, или притворяешься дебилом, - прищурив зелёные глаза, процедила Лиланда. - Соображай: если он попадётся и его узнают, то путь в Дивояр ему закрыт - на него будут ставить западни, как на зверя. А книга, между прочим, всё ещё там!

- А запасной твой вариант, очевидно, выбыл из игры, - досказал мысль Джакаджа.

Проблема была та ещё: им двоим приходилось скрываться, и днём выходить на улицу они не могли. И связи с дивоярцем никакой не было. Как сообщить ему об операции, которую задумали хитрые дивоярцы?

- За что я их и не люблю, - зверски поморщилась Лиланда.

- Я сам их не люблю, - признался Юги. - Но хочу сказать, что считаю твою затею с книгой бесполезной. Не знаю, что ты там думаешь выудить, поскольку заклинания написаны цветным письмом, который мы с тобой, подруга, увы, не знаем!

- Зато он знает! - гневно ответила Лиланда, - А ты по-прежнему делаешь ставку на кристаллы?

- Кристаллы вернее, - рассудил Джакаджа, - кристалл - это могущество, сила, с его помощью можно решить любую задачу.

- И которые не попадают тебе в лапу, как бы ты ни старался! - насмешливо закончила за него Лиланда.

- Да, он со своей подозрительностью меня с ума сведёт, - признался со вздохом Юги, - Я не могу даже намёком намекнуть. Но есть у меня одна идея...

- Ты со своими идеями в лимб попадёшь, - усмехнулась Лиланда.

- Это всё равно практически очень сложно осуществить, - продолжал предаваться мечтам Джакаджа, - Для этого надо попасть в прошлое.

- Ну да, - глядя в угол, обронила девушка, - до будущего праздника ночного полёта чуть больше полугода, а всех делов-то - чокнуться стаканами. Ловко ты тогда его провёл.

- Тогда я не попал, потому что кто-то опередил меня, - хмуро проговорил Джакаджа. Я почти добрался до Дерн-Хорасада - заметь, всё пешим ходом!

- Беспримерное мужество, - серьёзно заметила Лиланда.

- Вот именно, - с достоинством подтвердил Джакаджа, - Но какая-то другая рожа добралась до кристаллов прежде меня, и вот это мне покою не дает.

- А сам он что думает? - жадно поинтересовалась рыжая ведьма.

- Он назвал какое-то незнакомое имя: какого-то Лавара Ксиндару. Правда, этот тип был похож на Румистэля, как две капли воды, и даже одеждой. И тем не менее, наш дивоярец так саданул его, аж в камень обратил. Жуть какая, до сих пор страшно вспомнить!

- И что ты надумал?

- Надо опередить того нахала. Ещё раньше добраться до Дерн-Хорасада.

- Мысля что надо, - одобрила Лиланда, - один пустяк: со временем ты управляться не умеешь.

- А, - сказал Джакаджа и возвёл глаза к потолку.

- Что? - насторожилась ведьма.

- Идея.

- Ну?

- Создать ситуацию грозящей нам опасности!

- Клёво! - восхитилась Лиланда, - Куда уж больше? По наши души рыщут толпы шпионов, я уж бумажки на столбах поджигать устала. Ты знаешь, подожди: нам только бы его дождаться, а там уж как-нибудь сообразим.

В соседнем помещении на кровать свалился пожилой толстяк, ухо которого покраснело и слегка распухло от усилия, с которым он прижимался к стене. Полуголый господин в ночной рубашке выглядел усталым, но счастливым. И на лице его, одутловатом и широком, блуждала светлая улыбка.

- Попались, голубчики, - с блаженным взором прошептал он, и рука сама потянулась к стулу за штанами. Но вместо штанов он подцепил бумагу. Затем нашарил на тумбочке гусиное перо, отыскал под кроватью чернильницу и напялил на нос треснутые очки.